часть перевода сценария Гаттака

Внутренний план. Крематорий. Раннее утро.

Обнажённый мужчина. Ему около тридцати. Мы видим его в профиль. Он склонился на металлическом полу внутри маленькой вычищенной до невероятной чистоты металлической полости. Мужчина свирепо трёт свою кожу проволочной щёткой. ДЖЕРОМ МОРРОУ.

Завершив скрупулёзное (старательное) омовение, Джером, выпрямляясь, с лёгкостью проходит сквозь маленькую овальную дверь этой металлической комнаты. Плавность движения свидетельствует о долгой практике.

Проверив, что толстая огнеупорная закрывающаяся подобно окну дверь позади него закрыта, он поворачивает выключатель, который наполняет освободившуюся полость газом. Газ в пространстве, которое, как мы теперь видим, является сверкающим современным созданным целиком из стали самодельным крематорием, вспыхивает мгновенно.

Теперь мы смотрим на отшелушенные частички его плоти в крематории СКВОЗЬ УВЕЛИЧИТЕЛЬНОЕ СТЕКЛО. Они чернеют, сворачиваются и горят.

Джером заворачивается в шёлковый халат и надевает лишённые задника шлёпанцы.

Внутренний план. Кондоминиум Евгения. Раннее утро.

ДЖЕРОМ, покидая комнату с крематорием, оказывается в больших, даже роскошных, вероятно, расположенных на верхнем этаже, апартаментах, наполненных причудливым разнообразием оборудования — всё это чем-то напоминает конвейер.

Длинные предельно чистые металлические поверхности сгруппированы у одной из стен. На полках аккуратными стопками сложены десятки пластиковых коробочек. Одни наполнены, другие пусты. На подносах лежат инструменты — различные типы пинцетов, много ножниц и много других, менее знакомые предметов. Круглые стальные контейнеры наполнены волосками разной длины и другими связанными с человеческой физиологией элементами.

ДЖЕРОМ приближается к другому мужчине, который тяжело обмяк над одной из металлических поверхностей. Тот сжимает пустую бутылку из под водки. Он тихо храпит, отсыпаясь после бессонной ночи. Когда ДЖЕРОМ мягко вытаскивает бутылку из его руки, мы поражены степенью сходства их лиц.

Джером с удивительной лёгкостью отодвигает кресло Евгения от стола. Это инвалидное кресло, однако дизайн современный, с точки зрения эргономики прекрасный. Джером подкатывает Евгения к кровати и, с некоторыми затруднениями, перекладывает более крупного мужчину на кровать. Сквозь алкогольный туман Евгений вяло помогает, но его парализованные ноги — мёртвый груз.

Накрыв Евгения одеялом, Джером входит в ванную, в которой мы видим хирургически чистую стальную раковину, ванную, душ и туалет.

Около туалета находится большой выполненный в промышленном стиле стального цвета холодильник.

Натягивая защитные перчатки, Джером открывает охлаждаемый жидким азотом холодильник. Облако пара вырывается наружу. Теперь мы видим, что внутри холодильника находятся полки, заполненные промаркированными банками и силиконовыми контейнерами. Одни из них содержат желтоватую жидкость, другие тёмную красную субстанцию.

Напротив одной из банок прикреплён написанный от руки список для магазина “ТРЮФЕЛИ, ДЖИН, ВОДКА.” Джером улыбается самому себе, вынимая записку из холодильника вместе с одной из банок. Он проверяет ярлык. Дата его устраивает. Он надламывает печать и выливает содержимое в чистый силиконовый контейнер — часть приспособления, лежащего на ободке стальной ванны.

Он закрывает силиконовый контейнер и проверяет конструкцию, открывая клапан и выпуская небольшую струю жидкости в находящийся рядом унитаз. Выглядит вся процедура так, как если бы кто-нибудь проверял шприц. Наш взгляд задерживается на лице Джерома. Он сам в это время закрепляет контейнер между ног.

Вновь открывая холодильник, Джером выдвигает поднос, заполненный аккуратными рядами тонких саше размером с отпечаток пальца, наполненных тёмной жидкостью, окрашенной в красный цвет. Он снимает перчатки, выбирает одно из саше и осторожно прикрепляет его к подушечке указательного пальца. Затем он берёт второе саше, предназначенное для среднего пальца. После этого Джером накладывает на саше тональный крем телесного цвета, подстраивающийся под оттенок кожи. ДЖЕРОМ, он всё ещё одет в халат, поднимается по спиральной лестнице на второй этаж апартаментов.

Внутренний план. Кондоминиум Джерома. Раннее утро.

Покинув верхнюю ступень винтовой лестницы, он оказывается в похожих по размеру очень просторных апартаментах в стилистике лофта. Сквозь окно, занимающее всю стену от пола до потолка и открывающееся прямо на балкон, мы видим, что заря успела только прикоснуться к ночным небесам.

В ванной комнате ДЖЕРОМ извлекает рубашку из чехла с логотипом химчистки. На чехле напечатана фраза — “Мы гарантируем вам конфиденциальность”. Он покидает ванную комнату, одетый в модный, хотя и неудобно скроенный костюм. Глядя в зеркало, он аккуратно поправляет галстук, аккуратно, чтобы не повредить саше, прикреплённые к кончикам его пальцев.

Внутренний план. Бассейн следователя. Утро.

Одинокий МУЖЧИНА плавает. Он избрал фристайл. Это какая-то свирепая гонка. Он плавает в чём-то, что напоминает бассейн невероятной длины — и всё же он никогда не достигает края. Наш ракурс немного меняется, мы видим, что мужчина плывёт навстречу искусственному потоку, созданному в заполненном водой пространстве едва ли больше по размеру, чем он сам.

Внезапно мужчина останавливается и выпрямляется. Быстрый поток немедленно смягчается. Мы мельком видим лицо СЛЕДОВАТЕЛЯ ЛУКАСА. Ему около тридцати, у него молодое лицо, но выражение лица жёсткое. Похоже, что он плавает не ради удовольствия.

Внешний план. Кондоминиум. Утро.

Всё ещё раннее утро. Джером покидает подземную парковку здания в безупречном Студебеккер Аванти. Он движется по длинной прямой ведущей к дому частной аллее, обменивается кивком с САДОВНИКОМ, подстригающим газон.

Пока его коллеги, передавая друг другу лишённую этикетки бутылку прозрачного напитка, сидят на ступенях служебного входа в Гаттаку Винсент сидит в отдалении, изучая свой учебник. Не имея возможности воспользоваться компьютером, он тренируется, печатая команды на клавиатуре, нарисованной от руки на клапане картонной коробки.

Маленький неважно выглядящий человечек, Герман, за сорок, появляется из ниоткуда и садится рядом с ним.

Герман

(протягивая руку)

Винсент, я — Герман--

(предвидя реакцию Винсента)

Это имя.

Он рассматривает встревоженного Винсента с ног до головы.

Винсент

Что думаешь?

Герман

Думаю, я мог бы кое-что сделать

(бросая взгляд на учебник)

в том случае, если ты сам знаешь, на что идёшь, и способен пройти отбор.

Винсент вытаскивает из рабочей одежды пластиковую карту, предназначенную для расчётов в сети.

Герман

У тебя ведь есть фотография самого себя?

Винсент показывает снимок, на котором есть его лицо — обрывок той семейной фотографии. Герман загружает карточку в планшет, который всегда носит с собой. Фотография мгновенно сканируется и появляется на маленьком цветном дисплее компьютера. Герман возвращает фотографию и поспешно удаляется.

Цезарь, пожилой уборщик, замечает исчезновение Германа.

Цезарь

(Винсенту)

Мне казалось, я говорил тебе, что стоит угомониться.

Высоко на стене здания, занимаясь мытьём окон, Винсент время от времени делает паузы, чтобы попрактиковаться в набирании команд на своей картонной клавиатуре, видя экран то в воображении, то в ночном небе прямо перед собой. Он слышит как кто-то выкрикивает его имя.

Герман

Винсент... Винсент...

Винсент

(пристально разглядывая того сквозь свои очки)

Герман, это ты?

Герман

Винсент, спускайся. Я нашёл его.

Внутренний план. Кондоминиум непригодных. Ночь.

Герман ведёт Винсента сквозь лабиринт коридоров.

Джером (VO)

Для обладающих генетическим превосходством проще достичь успеха, но он ни в коем случае не гарантирован. В конце концов, нет гена, обуславливающего судьбу. И когда, по той или иной причине, один из элиты испытывает трудности, его привязанная к совершенной генетике личность становится ценным товаром для людей, неразборчивых в средствах. То, что теряет один, приобретает другой.

Герман кивает заговорщически другому ДНК брокеру, проходящему мимо, держа в руках карманный компьютер.

Герман

(с энтузиазмом прямо на ходу читая данные с экрана своего мобильного устройства)

У него сердце быка. Он мог бы пробежать сквозь чёртову стену. Если бы он всё ещё мог бегать. В действительности в колледже он был значительной величины звездой в мире плавания.

Винсент

Я надеюсь, он не просто тело.

Герман

Всё в порядке. Перед тем как бросить он был выдающимся студентом. Все главные предметы у него выбраны идеально--

Винсент

How do I square the accident? (Как мне расплатиться с такой случайностью? Как я справляюсь с последствиями аварии?)

Герман

(всё ещё читая данные на карманном компьютере)

Это произошло в Австралазии. Он зарегистрировался вчера. Никаких семейных осложнений. Записи о том, что он когда-либо ломал шею так же нет. С точки зрения всех он всё ещё передвигающийся, говорящий и абсолютно полноценный член общества. Тебе просто надо заставить его прекратить употреблять ингаляционные наркотики и наполнить чем-то два последних года его жизни.

(поправляя самого себя)

Извини, твоей жизни.

Герман замирает, как будто они пришли на место.

Винсент

(оглядываясь в поисках вероятного кандидата, но никого не обнаруживая)

Где он?

Герман протягивает руку к человеку, страдающему параличом нижних конечностей, сидящему прямо перед ними, в лестничном колодце, в инвалидной коляске. Голова того упала на грудь. Обличающая связка предметов приютилась на его коленях. Герман поднимает голову мужчины за волосы. Евгений.

Вопреки неоднородной всклокоченной бороде и остекленевшему выражению глаз, напоминающему тонкую плёнку, он впечатляюще похож на Винсента. Винсент подносит зеркало к лицу безразличного ко всему Евгения, чтобы сравнить со своим собственным отражением.

Герман

(уверенно улыбаясь)

Что я тебе говорил? Кто из вас чьё отражение?

Винсент

(всё ещё не совсем уверенный)

Это тот самый цвет волос, что указан в его профиле?

Герман проверяет заметку в своём компьютере: “Волосы: блондин.”

Герман

Да.

Винсент

(прикасаясь к собственным тёмным прядям)

Мне придётся обесцветить волосы.

Герман

(раздражённо и теряя терпение)

Почему ты занимаешься изобретением проблем? Вы двое просто пара чёртовых клонов. Когда вы рядом, вы похожи настолько, что у меня возникает желание удвоить гонорар.

Винсент

(ему в голову приходит мысль, и в первый раз он обращается к парализованному)

Какой у тебя рост?

Евгений

(невозмутимо)

Метр сорок три.

Винсент скалится, понимая, что Евгений говорит о высоте своего тела в сидячем положении. Мгновенное и неуловимое понимание повисает в воздухе между двумя мужчинами.

Винсент

Хорошо, какого ты был роста?

Евгений

(равнодушно, всё ещё находясь под влиянием того, что он курил до их прихода, чем бы это не являлось)

Метр восемьдесят шесть.

Винсент

(обращаясь к Герману, разочарованно)

Он слишком высокий.

Герман

(пожимая плечами)

Ты можешь носить обувь на платформе.

Винсент

Даже на платформе я никогда не буду таким высоким.

Герман

Существует один способ.

Внутренний план. В хирургическом кабинете где-то на глухой улице. Ночь.

Винсент лежит на столе в примитивной операционной. Его голени скрыты хирургической ширмой. Хирург включает хирургическую пилу и проводит ей по нарисованным от руки пометкам, обозначающим разрез. Металлические спицы, которые будут удлинять ноги, уже приготовлены.

Внутренний план. Кондоминиум негодных — квартира. День.

Герман сопровождает оцепеневшего Евгения в квартиру, набитую космической атрибутикой. Одно из колес ржавого инвалидного кресла Евгения непрочно закреплено проволокой. Винсент на костылях идёт позади, обе его голени в гипсовых повязках и укреплены перекрещивающимися скобками. Герман кладёт перед ним контракт. Винсент подписывает его.

Внешний план. Улица перед баром. День.

Евгений, со стеклянными глазами, покидает бар широкими шагами, проходит мимо камеры и выходит на улицу. Мы слышим визг тормозов и тошнотворный звук удара.

Внутренний план. Кондоминиум — Квартира. День.

Евгений пробуждается с крикoм, он плавает в поту, руки привязаны к кровати — единственному реально существующему предмету мебели в этой комнате. Винсент, сидящий сейчас около Евгения — сидящий на упаковочном ящике, промакивающий в миске, наполненной водой, в этот момент полотенце — удивлён. Евгений продолжает кричать и метаться, борясь со своими путами. Винсент засовывает полотенце ему в рот и удерживает его руки.

Джером (VO)

Я вынужден признать, поначалу я сомневался, не занимаюсь ли спасением человека, который уже мёртв.

Внутренний план. Кондоминиум — Квартира — Ванная. Ночь.

Винсент удерживает голову Евгения над унитазом пока того жестоко рвёт. Паралич Евгения и сломанные ноги Винсента в два раза усложняют операцию.

Наконец в желудке Евгения не остаётся больше ничего, что могло бы продолжить рвоту. Он падает на пол в изнеможении. Полностью обессиленный усилиями по удержанию Евгения над чашей, Винсент присоединяется к нему на рваном линолеуме. Мужчины рассматривают потолок, декорированный картой звёздного неба, изображающей определённую конфигурацию планет [имеется в виду не созвездие, а именно конфигурация планет, свойственная времени чьего-то рождения, и предопределяющая судьбу].

Винсент

Ты в порядке, Джером?

Евгений

(иронично апеллируя к их взаимной неподвижности)

Да. Ты хочешь сегодня потанцевать?

Винсент улыбается.

Внутренний план. Кондоминиум — квартира. Ночь.

Евгений презрительно отворачивается от тарелки c варёным мясом и картофелем, которую Винсент ставит перед ним. Винсент замечает это выражение лица.

Винсент

Что именно не так?

Евгений

Я думаю, будет лучше, если меню для нас буду выбирать я. В конце концов, ты учишься быть мной, не я изучаю, каково это, быть тобой.

Винсент

(пожимая плечами)

Угождай себе сам.

Евгений

(пытаясь быть более дипломатичным)

Послушай, я не хочу, чтобы ты подумал, что я неблагодарен — я знаю, что ты и тот маленький брокер — как ты его называешь?

Винсент

Герман.

Евгений

Вы оба собираетесь влипнуть в серьёзные неприятности--

(пытаясь быть тактичным)

Может быть ты сможешь обмануть кого-то и заставить поверить, что ты это я, когда ты войдёшь в какую-то дверь — но когда ты окажешься внутри, ты будешь сам по себе. Я уверен, ты искренне...

(бросая взгляд на связанную с космосом атрибутику)

… но меня самого готовили к чему-то подобному. Даже если бы не было того несчастного случая, я не думаю, что добился бы этого. Я хочу сказать — как, чёрт возьми, ты предполагаешь добиться успеха в этом секторе?

Джером смотрит на Винсента, смотрит так, как если бы мысль о неудаче до настоящего момента не приходила ему в голову.

Винсент

(пожимает плечами и просто произносит)

Я не знаю, как именно, Джером.

Евгений

(смеясь)

По крайней мере ты честен.

(его озаряет)

Обращайся ко мне, используя моё среднее имя — Евгений — если ты намереваешься быть Джеромом, ты мог бы заодно начать привыкать к этому имени.

NB: В оставшейся части сценария применительно к “Винсенту” используется имя “Джером”

права на сценарий принадлежат Эндрю Никколу

источник текста сценария на английском языке

translation copyright © ∞ Olga Gubanova 2021

перевод Ольги Губановой © 2021 год

Рекламная кампания The Next Day / Выставка в музее Виктории и Альберта в Лондоне / книга David Bowie is

18 апреля 2013
из блога Джонатана Барнбрука:
David Bowie is the subject of this book

Дэвид Боуи — тема этой книги

“Он наводнил банальную реальность каждого дня экстраординарностью и неожиданной информацией; пропуская детали сквозь жизнерадостный подвижный разум, он сделал так, что интеллектуальное открытие показалось невероятно чарующим. Он помог в моём собственном разуме создать потребность находить способы объяснения вселенной и самого себя посредством поиска отличного, сложного и дерзкого.”

— Пол Морли

Мы разработали дизайн книги, сопровождающей крупную выставку в музее Виктории и Альберта, “David Bowie is”, которая является первой международной ретроспективой экстраординарной карьеры Дэвида Боуи. Это первая книга, которой суждено даровать доступ к личном архиву сценических костюмов Боуи, инструментам, сценографии, оригинальным дизайнерским работам и рукописной лирике Боуи.

Концепция книги и выставки выстроена вокруг названия “David Bowie is”, подразумевающего продолжение. Вместо того, чтобы сделать Боуи предметом антиквариата в музейной коллекции, название помещает его в текущий момент времени, вездесущую в нашем культурном окружении величину. Это название заключает в себе свойственную Боуи способность к аккумулятивному присвоению, присущую также вёрстке, способность, которая, в свою очередь, оказала влияние на наше мышление и методологию. Боуи был способен транслировать идеи авангарда в диктуемый популистами мейнстрим, не вступая в компромисс с их разрушительной освобождающей силой, и мы надеемся в некотором смысле выразить это на бумаге посредством типографии.

Создавая дизайн, мы черпали вдохновение как в богатом визуальном разнообразии карьеры Боуи, так и в одной из выдающихся тем выставки — психогеографии Лондона. Боуи жил в Лондоне в период громадных перемен, от расцвета оптимистичного модернизма в 1960-х до очарованной ретро, интроспективной постмодернистской антиутопии 1970-х. Дизайн книги черпает вдохновение в этой урбанистической энергии, которая реализует себя в виде разнообразных стилей фона, жирных заголовков и покрытия изображением страниц, лишённых полей.

Книга демонстрирует богатое разнообразие визуальных материалов, характеризующих карьеру Боуи, включая костюмы, портреты, листы с лирикой, рисунки, модели и другие ценные элементы. Чтобы соединить этот материал со всеобъемлющей странностью названия, книга была декорирована акцентами яркого оранжевого цвета, цвета который снова и снова появляется на протяжении эволюции эстетики Боуи. Волосы Ziggy Stardust, молния “Aladdin Sane”, обложки “Low”, “Heathen” и “Scary Monsters”, а также оформление синглов лейбла RCA на виниле, на всех них присутствует один из оттенков оранжевого. Изображение на обложке книги — аллюзия на то, что, должно быть, является одним из самых иконических образов в популярной культуре, обложку диска “Aladdin Sane”. На этом изображении, выбранном из фото сессии Брайана Даффи, Боуи смотрит прямо перед собой, встречаясь со зрителем пристальным практически неприятным взглядом. Изображение подверглось обработке. Ему был придан отчётливый оранжевый оттенок, выделяющий его в сравнении с оригинальной обложкой альбома.

В качестве шрифта заголовков по ряду причин был выбран Albertus. В истории, рассказанной при помощи выставки, центральную роль играет Лондон, и мы хотели, чтобы книга говорила на языке Лондона, не прибегая к помощи Johnston¹ (это звучит ровно настолько фантастично, насколько фантастичным это является в реальности). Во-первых, Albertus используется на уличных знаках в Ламбете², в котором расположен Брикстон³, где, собственно, Боуи и появился на свет. Во-вторых, Albertus использовался Стэнли Моррисоном (создателем квинтессенции, автором British Times New Roman), так что англо-германская история замечательным образом проходит в параллель с временами Боуи в Берлине. В качестве основного шрифта для книги использован Priori Serif, созданный Джонатаном Барнбруком и Маркусом Лейсом Аллионом. Priori основан на достижениях британских типографов Эрика Гилла и Эдварда Джонстона и одним из первых его бенефисов было появление на обложке альбома Боуи “Heathen” 2002 года.

1 речь идёт о шрифте Johnston, который используется в лондонской подземке

2 Ламбет, административный район в Лондоне

3 Брикстон, район боро Ламбет в Лондоне

22 апреля 2013
из блога Джонатана Барнбрука:
New Fonts: Doctrine and Doctrine Stencil

Новые Шрифты: Doctrine и Doctrine Stencil

Doctrine — это новый типографский шрифт от VirusFonts. За три года это первый шрифт, который будет опубликован студией, занимающейся их созданием. Первым его публичным появлением стало присутствие на альбоме Дэвида Боуи The Next Day.

Doctrine является представителем семьи шрифтов сансериф [семейство шрифтов гротеск, рубленые шрифты. — Прим. пер.], которая включает два шрифта, мягкий и более маскулинный трафаретно выразительный шрифт. Развившись из едва различимой отправной точки, которой стала расцветка самолётов государственной авиакомпании Северной Кореи, Doctrine вырос, чтобы вобрать в себя серию более зрелых типографических влияний. Смешивая элементы присущих двадцатому веку нео-гротескного, гуманистического и геометрического стилей [речь идёт о шрифтах. — Прим. пер.], Doctrine универсален и уникален одновременно. Включая громадное множество лигатур и альтернативных символов пяти уровней насыщенности, начертание которых варьируется от сверхсветлого до экстратёмного, Doctrine способен справиться со множеством тестовых типографских ситуаций.

Студия VirusFonts в течение долгого времени была заинтересована в связи между идеологией, языком и типографией и именно этот интерес послужил источником вдохновения для создания нового шрифта. Придерживаясь экстремальной версии изоляционистской и авторитарной идеологии, Северная Корея — последний оплот сталинизма в мире — предоставляет своим жителям малую свободу передвижения. Авиапутешествия, считаясь одним из неотъемлемых прав человека, способствуют свободе передвижения между государствами. Air Koryo, принадлежащая государству авиакомпания, наделённая особыми привилегиями, таким образом, выступает в роли чего-то сходного с оксюмороном.

Со шлейфом не вызывающих удивления сомнительных отчётов о безопасности и зловещими ревью, посвящёнными авиаперевозчику, публика придерживается невысокого мнения об Air Koryo, тем не менее, есть что-то удивительно наивное в её попытках выглядеть подобно серьёзной авиакомпании. Центром этой мистификации является рудиментарная раскраска самолётов и облик бренда — зачастую грубо наложенные и временами даже выглядящие нарисованными вручную элементы. Приняв однажды форму функционального трафаретного шрифта, логотип подвергся метаморфозе, превратившей его в современный гротеск [шрифт сансериф, рубленый шрифт. — Прим. пер.]. Эта причудливая концептуальная смесь — отчасти политической философии, отчасти корпоративного брендинга — вдохновила разработку современной человеческой интерпретации нео-гротескной модели, той самой наиболее идеологической из типографских форм.

На структурные характеристики Doctrine, помимо существующего контекста концептуальных, политических и исторических точек отсчёта, повлияли многочисленные типографские отсылки. Вдохновлённый модернистским идеализмом, но ведомый постмодернистским релятивизмом, Doctrine эволюционировал в утопический гротеск двадцать первого века. Следование утопическому совершенству предполагает чистоту, или очищение — избавление от инородной, не принадлежащей утопии, детализации — несмотря на это, даже вопреки этому, суть идеологии Doctrine заключается во включении. Инклюзивный подход делает возможным любопытное смешение модернистской, геометрической и гуманистической форм, которые соединяются в современном стиле.

Базовая структура Doctrine была оформлена под влиянием нео-гротескной модели, в особенности под воздействием шедевра Адриана Фрутигера Univers и вездесущего Helvetica Макса Мидингера — чудовищ модернизма середины двадцатого века. Тем не менее, вопреки влиянию вышеупомянутых шрифтов, облик Doctrine менее строг и более гуманистичен. Округлые варианты начертаний в более лёгкой насыщенности говорят с элегантным хладнокровием в то время как большая высота строчных букв [без выносных элементов. — Прим. пер.], низкая контрастность и более квадратные очертания в более тёмных версиях насыщенности придают Doctrine приветливое очарование и убедительный голос.

Ряд символов черпает вдохновение у гуманистического сансериф, созданного Эдвардом Джонсоном для лондонской подземки, сообщая доброжелательность, свойственную премодерну, базовому набору символов и причудливую геометрию стилистическим альтернативам. Экспериментальные рисунки Пауля Реннера для его провидческого шрифта Futura¹ послужили источником вдохновения для некоторых необычных альтернативных глифов², так же последний повлиял на более традиционные геометрические формы.

Добавляя игривую ноту заголовкам, альтернативные заглавные буквы испытывают на себе множество влияний. Асимметричная “A” отсылает нас прямо к раскраске Air Koryo. Под влиянием модульных принципов, применяемых к ширине символов геометрических шрифтов [речь идёт о компенсации, позволяющей шрифту выглядеть более ровным. — Прим. пер.], буквы “E” и “F” включены в гарнитуру с редуцированной шириной каждая. В той же мере геометрические шрифты повлияли и на “G” и “Q”, их соответствующие альтернативные глифы основываются на гротескной модели как и в случае альтернативной “M” и базовой “K”.

Отдавая дань истории типографии, Doctrine включает в себя множество лигатур. В том, что касается типографских наборов лигатур, с 1950-х тенденция ухода от подвижной модели шрифта стабильно идёт на убыль. В наши дни, тем не менее, современная OpenType технология позволяет практически неограниченное количество глифов, что означает, что концепция лигатур может быть возрождена и переосмыслена в намерении дать двадцать первому веку возможность привнести любопытное звучание в облик шрифта текста и заголовков.

Doctrine включает четыре стиля цифр, два пропорциональных (варьирующаяся ширина) и два табличных (моноширинные шрифты). Стиль цифр по умолчанию — пропорциональный линейный — полностью заглавные по высоте цифры, что выглядит лучше, когда выбрана настройка “все буквы — заглавные”. Цифры, выдержанные в старой стилистике, разработаны с верхними и нижними выносными элементами литер и имеют пропорции, сравнимые со строчными символами, чтобы минимизировать искажения во время настройки основного текста. Для цифр, предназначенных для набора таблиц, включены линейные и выдержанные в старом стиле табличные варианты начертания.

Doctrine и DoctrineStencil доступны в гибком кросс-платформенном OpenType формате. Используйте панель OpenType в вашем программном обеспечении Adobe, или Microsoft Office, чтобы получить доступ к полному спектру опций, включая стилистические альтернативы, табличные линейные цифры и табличные цифры, выдержанные в старом силе, пропорциональные линейные цифры и пропорциональные цифры, выдержанные в старом стиле, а так же серии лигатур.

1 создание Futura включало попытку создать шрифт будущего и несколько провальных непрактичных предварительных версий

2 альтернативный глиф (Alternate glyph), вариант знака другого рисунка, применяется в чисто декоративных целях и для акциденции

20 мая 2013
из блога Джонатана Барнбрука:
David Bowie is printed

Дэвид Боуи напечатан

“Мы находимся в музее Виктории и Альберта в полной готовности к тому, чтобы порыться в твоих ящиках. Это, воистину, великолепно”

— Тильда Суинтон

Вслед за нашим последним постом на тему книги “DavidBowie is”, этот мы посвящаем рекламным материалам, великолепно напечатанным Generation Press. Основываясь на подразумевающем продолжение названии выставки David Bowie is, мы разработали рекламные материалы, выдержанные в концепции и методологии, сходных с концепцией и приёмами, реализованными в книге. Колористическое решение продиктовано доминантным изображением — яркими оранжевым и тёмно-синим мазками вспышки молнии Aladdin Sane. Наш выбор пал именно на это изображение в попытке обыграть обложку знаменитого альбома — Боуи замер в точке начала движения, его взгляд фронтален, он падает прямо на зрителя и тревожит его. Этот выбор отражает одну из многих концепций, заложенных в кампанию: Дэвид Боуи смотрит на то, что ты делаешь.

Выбор материалов был продиктован желанием подчеркнуть несовместимость, состояние конфликта в последний момент печати. Там, где это возможно, мы печатали одну сторону в глянцевом исполнении, другую на материале без какого-либо дополнительного покрытия. Мы выпустили пресс-набор, в который входит комплект открыток.

Мы разработали дизайн ряда приглашений, включая эту очень особенную версию приглашения на торжественный вечер в честь открытия выставки. Мы использовали фотографию “Лучник”, сделанную Джоном Робертом Роулендсом во время тура “Station to Station” 1976 года. Завершающий штрих приглашения, напечатанного металлизированным серебром на тяжёлом трёхслойном картоне — штамповка белой фольгой и подчёркнуто геометричный острый обработанный золотой фольгой обрез.

Мы выпустили так же этот постер, который был стремительно распродан. Недавно был выпущен дополнительный тираж.

Мы разработали пешеходную карту Сохо, которая показывает, как именно этот район повлиял на Боуи и каким образом вы можете посетить ключевые места Сохо в наши дни. 

Права на изображения принадлежат Generation Press

права на оригинальные статьи принадлежат Джонатану Барнбруку
перевод Ольги Губановой, 2013 год
This is the non-profit publication for educational purposes
Источник оригинальных статей на английском языке: Barnbrook Blog

Пожалуйста, не копируйте и не публикуйте мои переводы где бы то ни было без моего разрешения. Если вы считаете, что другие хотели бы их прочитать, пожалуйста, разместите ссылку на эту страницу. 

перевод интервью Тони Висконти для журнала RollingStone можно прочитать здесь: Альбом Дэвида Боуи The Next Day: Потрековое Превью.

перевод статей из блога Джонатана Барнбрука: Графический дизайн альбома Дэвида Боуи The Next Day.

Графический дизайн альбома Дэвида Боуи The Next Day

08 января 2013
из блога Джонатана Барнбрука:
David Bowie: The Next Day. That album cover design

Дэвид Боуи: The Next Day. Дизайн обложки этого альбома

На протяжении определённого времени с обложкой нового альбома Дэвида Боуи The Next Day связано громадное количество споров, так что я решил, что мог бы ответить на несколько возникающих у людей по поводу дизайна вопросов.

 - Почему не новый образ для обложки этого альбома?
Работая над этой обложкой, мы хотели создать что-то отличающееся — что очень сложно в области, где всё уже было сделано до вас — но мы смеем думать, что именно это и является чем-то новым. Обычно использование изображения из прошлого означает, скажем, ʻповторный рекламный циклʼ, или ʻсборник лучших хитовʼ, но в данном случае мы обыгрывали название The Next Day. Скрытая белым квадратом, обложка альбома “Heroes” связана с сущностью великолепной популярной музыки или рок музыки, той сущностью, которую составляет квинтэссенция момента, предающая забвению, или перечёркивающая прошлое.

Тем не менее, как бы сильно мы не пытались, все мы знаем, что это недостижимо, мы не способны освободиться от прошлого. Когда ты креативен, когда ты созидаешь, это проявляет себя повсюду, это просачивается в каждой новой чёрточке, каждой детали, порождённой тобой (особенно в ситуации артиста подобного Боуи). Это всегда, разрастаясь, принимает угрожающие размеры, и люди будут оценивать и судить вас всегда в связи с вашей историей, не важно, как старательно вы пытаетесь избежать её. Это затуманивание образа из прошлого в той же мере связано с состоянием человека в более широком смысле; мы движемся в процессе наших жизней неотвратимо в следующий день, оставляя прошлое, поскольку у нас нет выбора.

 - Почему “Heroes”?
Если вы собираетесь низвергнуть альбом Дэвида Боуи, выбор довольно большой, но этот альбом — один из его наиболее почитаемых, это должен был быть образ, который вызывал бы состояние шока и конфликта, если бы он был разрушен каким бы то ни было способом, и мы подумали, что “Heroes” будет наиболее эффективен по всем пунктам. Так же новый альбом во многом о созерцании, и обложка “Heroes” подходит этому настроению. Песня Where are we now? представляет собой сравнение между Берлином той эпохи, когда стена пала и современным Берлином. Большинство знает о наследии Боуи в Берлине, и мы хотим, чтобы люди подумали о том моменте во времени, когда оригинальный альбом был спродюсирован, и о нашем времени.

 - Почему белый квадрат скрывает изображение?
Мы работали над сотней вариантов дизайна, используя концепцию затмевания обложки, но самыми сильными оказались простейшие из них — это должно было быть что-то, что напрямую контрастировало бы с образом, оказавшимся внизу, но не было бы чересчур изобретательным (мы знаем, что все образцы дизайна изобретательны, в этом сущность слова ʻdesignʼ). Для многих людей это было бы яснее, если бы мы покрыли всю обложку неразборчивыми каракулями, но в этом не было отстранённости намерения, необходимой для выражения меланхолии песен, включённых на альбом. Сокрытие изображения Боуи так же имеет отсылки к его личности, не только в прошлом, когда он бесконечно менялся, но и к тому, что он отстранился от музыкальной сцены на десять прошедших лет. Было ли это действием по сокрытию его индивидуальности, или просто он почувствовал себя гораздо более комфортно с ней?

 - Почему на обложке нет цвета?
Название альбома The Next Day пробуждает многочисленные отсылки, в особенности это речь Макбета ʻЗавтра, завтра, завтраʼ, которая касается безжалостного давления, проталкивающего вперёд, давления, которого требует любая неестественная позиция власти. В названии так же присутствует экзистенциальный элемент В ожидании Годо со свойственным персонажам пьесы ожиданием Следующего Дня; всё это, как нам кажется, вопрошает природу существования, так что монохромная гамма показалась нам наиболее полно отвечающей этому ощущению.

 - Почему вы не поместили на обложку логотип, или новое дизайнерское оформление его имени?
Мы хотели, чтобы обложка была минималистична и лишена дизайна настолько, насколько это возможно, мы почувствовали, что наиболее элегантное решение заключалось в том, чтобы использовать оригинальную обложку “Heroes” и просто перечеркнуть название старого альбома. В этом присутствует отчуждённость, свойственная атмосфере нового альбома.

- Какой шрифт вы использовали для доминантного заголовка?
Это новый шрифт, над которым мы работаем, он называется Doctrine. Это первое глобальное его использование. Doctrine будет выпущен в течение нескольких предстоящих недель на сайте VirusFonts.

 - Каково это, работать с Боуи?
Он весьма скрытный человек, так что нет необходимости слишком много говорить о нём в контексте чего-то кроме того, что работать с ним — удовольствие. Очень умный, забавный, серьёзный, когда необходимо быть серьёзным, и щедрый в своих мыслях и действиях.

 - Есть ли что-то ещё, что вы могли бы добавить?
Да. Сказав всё это, мы знаем, что это всего-навсего обложка альбома с белым квадратом на ней, но часто в том, что касается дизайна, путь к достижению чего-то простого, что окажется эффективным, может быть достаточно длинным, и простота может работать на множестве уровней, и часто самые простые идеи могут оказаться самыми экстремальными. Мы понимаем, что многие предпочли бы красивую новую фотографию Боуи, но мы верим, что это было бы гораздо менее интересным и не отвечало бы тем многим вещам, которые мы пытались обсудить, создавая именно такой дизайн. Наконец, мы хотели бы предоставить Дэвиду Боуи великое право, он попросту совершил то, что делал и всегда, он выбрал экстремальную идею, и это требует мужества и ума. Вот почему мы любим его музыку и любим работать для него.

Оригинальную статью сопровождает изображение обложки The Next Day.


07 марта 2013
из блога Джонатана Барнбрука:
The Next Day packaging design

Дизайн упаковки The Next Day

Поскольку эта работа вскоре будет опубликована во всём мире, мы решили, что могли бы предоставить вам возможность первыми увидеть обложку CD-диска нового альбома Дэвида Боуи The Next Day. Мы уже объясняли концепцию лицевой обложки здесь же. Реакция на обложку до настоящего момента была феноменальной. В действительности, люди очень редко говорят о дизайне обложки что-нибудь кроме ʻона красиваяʼ, и мы видим множество мнений (как положительных, так и отрицательных), демонстрирующих размышления людей о дизайне. Мы попросту очень счастливы, что люди понимают важность графического дизайна, и это для них так важно, что они даже пишут комментарии по этому поводу. (Мы, между тем, в самом деле и совершенно точно отстаиваем своё решение сделать её такой). Мы так же совершенно счастливы, что белый квадрат стал простым мемом, символизирующим альбом.

Упаковка альбома стала развитием этой идеи. Задняя часть упаковки декорирована задней обложкой диска “Heroes” с простым, лишённым дизайна трек-листом. Внутреннее оформление даже более минималистично. Идея заключалась в том, чтобы сделать дизайн выделяющимся и отличающимся при помощи отсутствия графики и текста. Почему? В мире, где мы подвергаемся атакам знаков и сообщений, настойчиво соревнующихся за наше внимание, единственный способ выглядеть отличающимся — убрать всё это и воплотить идею минималистичного спокойного пространства. В 2013 это не так просто, рекорд-компании хотят логотипы, магазины хотят идентификаторы товаров, издатели хотят размещения информации об авторских правах, но мы сделали это (практически) — никакой типографии кроме чёрной на чёрном фоне пометки об авторских правах. Белый квадрат продолжает скрывать лицо Дэвида Боуи, которое сбалансировано чёрным на чёрном напротив. Под всем этим, когда вы открываете упаковку, чтобы добраться до CD, портрет Боуи, наконец, открыт.

В противоположность впечатлению, которое оставляет монохромная упаковка, внутри располагается ярко оформленный, практически психоделически оформленный, складывающийся постер. На нём, фактически механическим образом, повторяется обложка и лирика приведена в механистичной манере, не делая различий между заголовком, стихами лирики и даже между песнями. Вместо всего этого лирика оформлена в виде очень длинного списка, отражающего концепцию того, что все мы непрерывно движемся в The Next Day.

Оригинальную статью сопровождают десять изображений дизайнерского оформления обложки, упаковки и буклета альбома, среди которых приведён портрет Дэвида Боуи в исполнении Джимми Кинга.

права на оригинальные статьи принадлежат Джонатану Барнбруку

перевод Ольги Губановой, 2013 год 

This is the non-profit publication for educational purposes

Источник оригинальных статей на английском языке: Barnbrook Blog

Пожалуйста, не копируйте и не публикуйте мои переводы где бы то ни было без моего разрешения. Если вы считаете, что другие хотели бы их прочитать, пожалуйста, разместите ссылку на эту страницу. 

перевод интервью Тони Висконти для журнала RollingStone можно прочитать здесь: Альбом Дэвида Боуи The Next Day: Потрековое Превью.
перевод статей из блога Джонатана Барнбрука можно прочитать здесь: рекламная кампания The Next Day, новый шрифт Doctrine, графический дизайн книги David Bowie is, выставка в музее Виктории и Альберта в Лондоне.